Квартирка

Профессор спросил:
— Если Бог создал всё, значит Бог создал зло, раз оно существует. И согласно тому принципу, что наши дела определяют нас самих, значит Бог есть зло.
Студент притих, услышав такой ответ. Профессор был очень доволен собой. Он похвалился студентам, что он ещё раз доказал, что вера в Бога это миф.

Есть у нас в городе место такое, где с большой степенью вероятности можно найти как любовь всей своей жизни, так и просто триппер, и называется оно «набережная». Именно сюда в этот раз, как, впрочем, и всегда, вели нас подогретые бухниной мозги, упрямо толкая подгибающиеся ноги. Прохладный ветерок с Волги навевал мысли о том, что сегодня мы непременно окажемся в самом центре разврата в окружении как можно большего числа зачетных пелоток (а как могло быть иначе с двумя синими студентами, у которых пятьсот рублей на двоих).

И вот мы на месте. В воздухе витал аромат шашлыка из зазевавшейся дворняги и запах разливного пива, из многочисленных открытых кафешек благим матом горланили «Владимирский централ, ветер северный…» и «Ну что же ты, студент…» - праздник жизни, епт! Четыре принадлежащих нам красных глаза начали активно фокусироваться, пытаясь высмотреть в сумерках ебабельные объекты, но почему-то попадались либо уже окученные парнями, либо непонятные жертвы экспериментов по скрещиванию людей с самыми разнообразными животными и представителями инопланетных цивилизаций.

- Не ссать, Диман! – оптимистично хлопнул я друга по плечу, не давая ему впасть в нирвану раньше времени. – Ща мы с тобой пройдемся туда-сюда и стопудово кого-нибудь нароем!
- Угу, - откликнулся камрад и мы двинулись вдоль столиков, окидывая сидевших там девушек взглядами двух пораженных сперматоксикозом кроликов.

Проходив минут с двадцать и не обнаружив никого достойного, наши истерзанные алкоголем тела затребовали передышки. Сесть было решено в ближайшее кафе и, заказав пару пива, мы молча грустили, прекрасно осознавая, что ебаццо нам сегодня придется скорее всего с крокодилами, либо вообще отложить этот занимательный процесс до лучших времен. Но тут Дима встрепенулся, вперил взгляд куда-то за меня и выдал неожиданно длинную для него тираду:
- Коляныч, сзади тебя сидят две охуительные телки и они нам улыбаются! Это шанс, пиздуй быстрей!
Я обернулся и увидел в паре столиков от нас двух симпатичных брюнеток, которые действительно смотрели в нашу сторону. Долго думать я не стал и, нацепив на лицо широкую лыбу, подошел к ним.

Процесс знакомства описывать не буду, скажу лишь, что при ближайшем рассмотрении дамы оказались несколько старше нас возрастом, но это только добавляло пикантности, да и выглядели они на все сто. Звали их Марина и Наташа. Разговор шел легко, Дима мастерски вставлял свое фирменное «гыгыгы», шампанское быстро и эффективно уничтожалось нашими собеседницами, лица их розовели, а значит не за горами прогулка ко мне домой со всеми вытекающими отсюда последствиями.

После третьей бутылки игристого для подруг и непонятно какой кружки пива для нас настало время «Ч».
- Ну что, дамы, кафе скоро закрывается, а так не хочется расставаться, - состроил я скорбную мину. – Но можно продолжить вечер у меня, как вам такое предложение?
- Ребят, да мы с удовольствием, только есть небольшая проблема, - многозначительно сказала Марина. – Дело в том, что мы с Наташкой собирались недолго здесь посидеть и оставили детей у подруги, а с ночевой она сидеть не согласится, завтра вставать рано.

Вот тут бы и надо было послать разбитных мамаш куда подальше, но где уж там, настрой на еблю был столь силен, что воспрепятствовать ему не смогла бы и рота ОМОН, уж не говоря о двух мелких спиногрызах. Предвосхищая мою мысль, первым очнулся Дима.
- А нет проблем, девушки, квартира трехкомнатная, детей вместе спать уложим, всем места хватит! – и вопросительно уставился на подруг.
Те пошептались недолго и согласились.

Уже через минут сорок я в ускоренном темпе стелил диван для двух заложников материнской похоти – малолетних мужчин четырех и пяти лет от роду, Дима же на кухне деловито откупоривал бутылку вина с помощью ржавой отвертки. Наконец дети уложены, мы под негромкую музыку выпиваем красненького и, убедившись что все тихо, расходимся по комнатам. Вот оно! Едва не запутавшись в трусах, падаю с Мариной на кровать, судя по звукам, доносящимся из соседней комнаты, Дима с Наташей тоже время даром не теряют. Процесс пошел.

Вдруг из комнаты, где должны по идее спать цветы жизни, раздался истошный вопль, от которого по спине пошли мурашки:
- Мама, я какать хочу!!! Ааааааа!
- Это мой! – округлив глаза, сказала Марина, при этом из соседней комнаты четко обозначился звук упавшего тела и сдавленный мат в исполнении Димы. – У тебя горшок есть?
- Горшок? – прихуев переспросил я и начал судорожно вспоминать, где же хранится волшебный сосуд, периодически оскверняемый мелким племянником. – Есть, под ванной стоит!

Марина выскользнула ужом и метнулась из комнаты, оставив меня грустно обнимать подушку. Судя по недовольной роже Димы, засветившейся в дверном проеме, Натаха сделала тоже самое. Тем временем, от криков желающего погадить проснулся его друг и заверещал на пронзительной ноте, граничащей с ультразвуком. Мамашки отчаянно суетились вокруг отпрысков, тряся сиськами, пытались заставить одного заткнуться, а второго отложить личинку в незнакомый и от того недружественный горшок.

Постепенно душераздирающие вопли прекратились, горшок получил свою порцию удобрений, но окончательно проснувшиеся детки совершенно не собирались обратно в объятия Морфея и дружно затребовали жрать. Надо было видеть наши рожи, когда в два часа ночи вместо того чтобы задорно трахать симпотных брюнеток мы угрюмо чистили картошку и жарили куриные окорочка, а парочка малолетних дьяволят резвилась рядом и периодически тыкала в нас пальцами, спрашивая, кто из нас чьим папой будет.

Мысли о дальнейшем отжиге испарились сами собой, Маринка с Наташкой виновато заглядывали нам в глаза и обещали реабилитироваться, но радости это почему-то не приносило. Зато сытые пацаны сладко спали и смотрели розовые сны и почему-то было совсем не обидно, ведь правильно говорят: все лучшее – детям.

Нагрянула сессия, а ему, в связи с отъездом, хотелось поскорее сдать
долги прошлые и экзамены нынешние. Ничтоже сумняшеся, он нагрянул к
методистам с подарками, и к преподавателю по философии, человеку весьма
почтенного возраста, объяснять ситуацию.

Надо сказать, люди приехали из
Питера понимающие, задерживать никого не хотели, а подарки любили, и в
самый кратчайший срок этого же дня мой знакомый получил в зачетку и в
ведомость ЗАВТРАШНИМ числом государственную отметку о сдаче экзамена.

Утром его умиротворенный сон прервал звонок сокурсника: "У тебя проблемы
с философией". Тот спросонья парировал: "Нету у меня никаких проблем!".
"Все же, есть", - настаивал звонящий, - "и очень большие проблемы".

Приятель мой, озадаченный фактом преподнесенных подарков и наличия
отметок, который явно противоречил факту наличия проблем, проснулся
окончательно, преисполненный решимостью разобраться в этой непонятной
ситуации.

Как он выяснил чуть позже, этим утром вся его группа, явившись на
экзамен по философии, с огромным огорчением узнала, что экзамен не
состоится и переносится еще на пол-года всвязи с тем, что престарелый
преподаватель этим утром, попросту говоря, отошел в мир иной.

Можно себе представить, какое удивление испытали сотрудники высшего
учебного заведения, да и все остальные причастные, обнаружив после
безвременной кончины престарелого философа отметку о сдаче ему экзамена,
датированную этим траурным днем.

Впрочем, по словам приятеля все обошлось, методисты вопрос уладили, и он
со спокойной душой выехал к месту своего назначения.